РАЗГОВОР
Говорили на рассвете – спали птицы, спали дети,
Месяц спал, спала река, спали в небе облака...
Говорили, не таились, спать, конечно, не ложились,
Говорили обо всем: что сейчас и что потом…
Говорили о надежде, о любви, что нет, как прежде,
О несбывшейся примете, неуслышанном совете,
Необдуманных словах, что летят на всех парах…
И о взрослых, и о детях, о вторых и даже третьих,
Говорили о воде, говорили о беде…
Говорили о препонах, бестолковых телефонах,
О гадателях судеб и о том, как труден хлеб.
О разлуке говорили, и о сказке, и о были,
Говорили про чертей, про людей и про зверей...
…Утро встало. Свет в окошке – солнце, словно на ладошке.
Будет новый разговор – давний не решился спор...
ОДИНОЧЕСТВО
Вот и закончился день,
полный тревог и хлопот.
Снова усталости тень
За руку в ночь поведет…
И одиночество вновь
Хлынет потоком с небес...
Не прекращается дождь,
И не ломается крест..
Столько всего потерять,
Столько всего не найти,
И разучиться мечтать,
Не научившись Любви..
Нет, не сыграть эту роль!
Жаль уж спектакля того..
Мне одиночества боль
Стала дороже всего…
МОЙ ПУТЬ...
Из дальних странствий я спешу домой....
Меня мой город вновь дождем встречает...
Судьба автоответчик свой включает,
Чтоб записать просящий голос мой...
Ищу свое во всех местах Земли..
Есть силы, жизнь – в ладу с надеждой...
И безразличья серые одежды
Мне сшить ненастья так и не смогли...
Иду, за шагом шаг, – подъемы, спуски...
Идет весна, стихает колкая метель...
Присесть, перекурить – и боли сгустки
Смирят свою шальную карусель…
Вы спросите: в чем смысл скитаний дальних?
И какова дороги вечной суть?
Отвечу: не паломник я, а странник...
Иду туда, где мне удастся отдохнуть...
У НЕЕ ПОЛОН ДОМ БЕЗДЕЛУШЕК
У Нее полон дом безделушек.
..
Медальончиков, рюмок, лягушек,
Стадо слоников в джунглях буфета,
Среди вазочек – томик Поэта...
У Нее не застелено ложе...
Спать – совсем на Нее непохоже,
У Нее нет для пыли метелки,
И в подушечке дремлют иголки,
У Нее на душе несчастлúво,
У Нее как-то косо и криво...
Он давно у Нее не бывает,
Безделушками дни убегают.
Я ПИШУ ВАМ
Я пишу Вам эти строки, потому что Вы далеки,
Вы в тумане, и не видно Ваших глаз...
Ваши руки так надежны, Ваши странности возможны…
Испытал я это все уже не раз.
Я пишу Вам, что другой я, что закончен путь изгоя,
Что оставил я амбиций чемодан…
Потерял, как на вокзале, и теперь смогу едва ли
На бумаге описать судьбы изъян.
Я пишу не только это для ответа без привета,
Я старался, я остался за бортом…
Мне не важен голос чинный,
Что твердит мне без причины:
Ты один из многих, брат, поймешь потом!
Я хочу пахать и сеять, я хочу детей лелеять,
Я тоски поганой вкус уже забыл...
Мне б немного вдохновенья, и... терпенья, без сомненья…
И полета ощущенье или быстрое скольженье
По свободе моря с вольностью ветрил...
ЛУННОЕ ЖЕЛАНИЕ
Кто-то небрежно рассыпал монеты –
Горсть серебра на ленивой воде.
Лунное пение сонной планеты,
Ночи контральто, вишня в вине.
Теплое море бездонно, как Вечность…
Плещет неспешно желанья волна…
Хочется быть, хоть немного, но грешным,
Чтоб получить рай и ад, да сполна…
ФЕНИКС
Заботливой рукой незримого начала,
Укутанный тоской, сгоревший неспроста,
Восставший Феникс спит, от вечности отчалив,
Расставив смерть и жизнь на новые места.
Он видит сны о снах, неслышные для смертных,
Гуляя в облаках, пугая глупых птах,
Но пепел не стучит в сердца невольно мертвых,
И восстает из праха все тот же жалкий прах...
Бессмертие идей, придуманных для дела,
Крушение надежд, с надеждой на "опять"...
Восстань же снова, Феникс, прими одежду тела -
Вперед идем мы с нею, страшась дороги вспять...
Сборник произведений Игоря
«СЛОВО – ПСИХЕЯ…»
Эти слова Осипа Мандельштама недаром послужили названием рецензии книги Игоря Плетинского «Осмеянная реальность». Ведь читатель-скептик может вопросить: что это, еще одна попытка показать, как бестолковое человечество с завидным постоянством набивает шишки на лбу и в итоге утыкается в собственную беспомощность, потому как результата, кроме этих самых шишек, нет? Да и вообще – во имя чего вся мировая литературная мишура сочинена, сочиняется и, похоже, будет сочиняться впредь?
Мир искусств, творимый звуками, красками, линиями, ритмом, пластикой, словом, – это действительность, не совпадающая ни с изначальной, ни с той, что пробует ее понятийно-логически осмыслять и истолковывать.
М. Пришвин в 1939 году сделает такую проницательную дневниковую запись: «Художество – это понятный разговор о непонятных вещах».
Смысл искусства – для поэта и прозаика – в предъявлении другой реальности; для нас – читателей – в переключении в нее. Настоящее искусство при этом ничего не доказывает и не проповедует. Оно убеждает нас очевидностью явленного, осязаемостью представленного.
Но остается вопрос: для чего нам так необходимо переключение в иную реальность? неужели нам мало сновидений? неужели нам мало впечатлений от окружающей и проникающей нас первичной реальности? Чуть ли не с самых ранних лет нам дано ощущение собственной предельности на этом свете. И живет в человеке стремление продлить земное бытие, живет мечта о ярких, сильных, стойких (разных!) впечатлениях, впечатывающихся в душу, в сознание, в память. Между тем, человеку отпущен счастливый и щедрый шанс самопродления. И не единственный, а нечеткое их множество. Из поколения в поколение получает он в свое полное распоряжение способность творить новое и способность как бы наново воспринимать уже кем-то сотворенное. Творчество – великий дар жизнестроительства. Творчество дает и мастерам, и тем, кто его воспринимает, возможность бесчисленных приобщений к каждой новой, возникающей в его воображении, в его фантазии осуществленной другой реальности. Искусство исподволь заражает нас чувством преодоления своего предела, края, порога, своей зацикленности на окружающем и обволакивающем. Искусство способно одаривать нас радостной свободой переживания конкретно-чувственного и в то же время от рождения, от природы как бы недополученного нами концентрированно-бесконечного, бескрайнего.
«Живое слово не обозначает предмет, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту или иную предметную значимость, вещность, милое тело. И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но не забытого тела» (О. Мандельштам, «Слово и Культура», 1921).
«Искусство, – афористически емко скажет В.Г. Белинский, – есть непосредственное созерцание истины». Не доказательство истины, не цепочки логических построений ради утверждения справедливости того или иного (пусть даже и очень хитрого) умозаключения, но ее, истины, непосредственное созерцание.
Давно уже замечено, что в художественном образе одно состояние или движение души соприкасается с другим, и внезапно рождается нечто совсем не похожее на исходные «составляющие». Один мотив сливается с другим (подчас парадоксально), и неожиданно возникает новое художественно-семантическое звучание.
Восприятие любого творческого продукта – поразительная вероятность самопродления, подключения себя к другой реальности, возможность ее более или менее интенсивного проживания…
Другая реальность включает нас, конечных и смертных, в иные, художественные координаты, которые в силах оказываются расширять наши жизненные горизонты и диапазоны. Создаваемые и воспринимаемые нами произведения искусства – своего рода глотки «эликсира бессмертия». Искусство – это бессознательная, но крепкая жажда преодоления своей предельности, замкнутости и отставленности.
Еще один читатель, ортодокс, может заметить: что же, автор, хоть и обращается к вопросам веры, все-таки позволяет себе смеяться над промышлением свыше? Не слишком ли самонадеянно?
Нет. Изначальная потенциальность новизны и творческое соучастие с миром. Позволим себе еще одну цитату, которая, как нам кажется, довольно точно характеризует творчество И. Плетинского, хотя сказаны были эти слова еще в прошлом веке: «Творческий процесс запутался бы в противоречиях, если бы ему не был присущ телеологизм. Бог присутствует не только в космической, но и этической эволюции: возможность этики обусловлена наличием упорядочивающего начала. Бог не создает мир, он спасает его, или, более точно, он – поэт мира, мягко и терпеливо руководящий им в соответствии со своим видением истины, красоты и блага» (Альфред Норт Уайтхед, Процесс и реальность. Очерк космологии, 1929).
Вот почему, несмотря на необозримо огромное поле произведений искусств всех времен и народов, несмотря на то, что никакой самой продолжительной жизни давно уже не достает на то, чтобы хотя бы один-единственный раз увидеть, услышать, прочесть все наилучшее, что создано человеком и человечеством, сама потребность в творческом продуцировании новых и новых текстов всегда оставалась и остается величиной постоянной.
Стихотворение Анны Ахматовой «Выход книги» (цикл «Тайны ремесла», 1962) начинается так:
Тот день всегда необычаен. Скрывая скуку, горечь, злость,
Поэт – приветливый хозяин, Читатель – благосклонный гость…
Будьте же благосклонным гостем, уважаемый читатель. Мы намеренно не предваряем удивительные по образному звучанию, наполненные юмором и грустью, мудростью и фантазией рассказы и пьесы Игоря Плетинского цитатами из них же, ибо вас ждет увлекательное путешествие – не будем уменьшать удовольствие от прочитанного, деля его на части.
Член Союза писателей России, член МСТС «Озарение»
Татьяна Осипова
Можно приобрести
http://soyuz-pisatelei.ru/shop/353/desc/pletinskij-igor-osme...